Несмотря, повторяем, на все это, новости, полученные им от Бомелия, были настолько ужасны, что могли
убить слабую княжну, и Яков Потапович решился молчать, томя ее прежнею неизвестностью, и благодарил Бога, что он не высказал ей своего намерения ехать в слободу и разузнать о положении дела ее жениха.
Неточные совпадения
Он довольно остер: эпиграммы его часто забавны, но никогда не бывают метки и злы: он никого не
убьет одним словом; он не знает людей и их
слабых струн, потому что занимался целую жизнь одним собою.
Иван Дмитрич, чтобы не подумали, что это он
убил, ходил по улицам и улыбался, а при встрече со знакомыми бледнел, краснел и начинал уверять, что нет подлее преступления, как убийство
слабых и беззащитных.
Трутни, которых нужно
убивать, останутся в живых, будут съедать мед, развращать и душить пчел — в результате преобладание
слабых над сильными и вырождение последних.
— Нет, не
убил, — с вздохом облегчения, как будто весь рассказ лежал на нем тяжелым бременем, произнес Кругликов. — По великой ко мне милости господней выстрелы-то оказались
слабые, и притом в мягкие части-с… Упал он, конечно, закричал, забарахтался, завизжал… Раиса к нему кинулась, потом видит, что он живой, только ранен, и отошла. Хотела ко мне подойти… «Васенька, говорит, бедный… Что ты наделал?..» — потом от меня… кинулась в кресло и заплакала.
Иван. Что значит двое? Это
слабые, истощённые безработицей люди, их можно
убивать щелчками в лоб… Солдаты были раздражены… (Замолчал, развёл руками, говорит искренно.) Ну, да, конечно, я отчасти виноват… но — живёшь в постоянном раздражении… Другие делают более жестокие вещи, чем я, однако в них не стреляют.
Наверное, лицо мое было очень бледно, а глаза горели лихорадочным огнем… Во мне поднимался протест против разнеженности и «добрых» побуждений мягкой и
слабой души. Этот протестующий и строгий голос говорил мне, что ничто и никто не судья теперь того, что я сделаю впоследствии… Потому что я буду теперь мстить… Мстить всему, что
убило во мне прежнего человека, что привело меня к этой минуте, что сделало из меня чернского мещанина Иванова. И я чувствовал, что мне нет уже другого суда, кроме этого голоса…
Но телом он
слабел с каждым днем. Черный туман
убил в нем что-то главное, дающее жизнь и желание жизни.
Но уж если в
слабом мозгу ее каким-нибудь случайным образом складывалось что-нибудь похожее на идею, на предприятие, то отказать ей в исполнении значило на несколько времени морально
убить ее.
— Ай-ай-ай! — сказал Иван Семенович, покачав головою. — Такому
слабому! Этак недолго и
убить человека!.. Да и какое могло быть к ней показание? Просто человек без сознания глотает плохо, — понятно, во рту разная дрянь и накопилась.
Мы поняли, что на длинные переходы можно брать больше ездовых собак. По мере того как число нарт будет сокращаться вследствие расходования продовольственных грузов,
слабых собак можно
убивать и кормить наиболее молодых и сильных животных.
— Человека и то
убить можно, а утка тварь
слабая, ее и щепкой зашибить можно… Я говорю, а Гришутка не слушается… Известно, дитё молодое, рассудка — ни боже мой… «Что ж ты, говорю, не слушаешься? Уши, говорю, оттреплю! Дурак!»